Дурное экологическое наследство

Вот уже несколько месяцев в центре внимания средств массовой информации остается конфликт между Росприроднадзором и Байкальским целлюлозно-бумажным комбинатом (БЦБК). Федеральные чиновники в судебном порядке требуют остановки предприятия, обвиняя его в нелицензированном сбросе сточных вод в озеро Байкал. Между тем, претензии федералов к БЦБК не столь очевидны не только для менеджмента комбината, но и для региональных властей. Руководство БЦБК объявляет о готовности в любой момент перейти на замкнутую систему водопользования и отказаться от очистки сточных вод города Байкальска. Собственные канализационные очистные сооружения город не успел достроить в 2007 году из-за недофинансирования со стороны федерального и регионального бюджетов.

О том, насколько справедливы претензии Росприроднадзора к Байкальскому ЦБК, о взаимозависимости комбината и города Байкальска и столкновении интересов собственников БЦБК, Москвы и Иркутска рассуждают руководитель Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов ГУ-ВШЭ Георгий Сафонов и член-корреспондент Российской академии наук Виктор Данилов-Данильян.

Георгий Сафонов считает, что для решения проблем Байкальского ЦБК не составляет труда привлечь серьезные инвестиции.

— На мой взгляд, проблемы Байкальского целлюлозно-бумажного комбината — это проблемы и экономические, и политические, и экологические, и международные. То есть, это клубок очень серьезных вопросов, и иногда сложно сказать, что в конкретный момент играет большую роль при обсуждении этой темы.

Безусловно, экологические проблемы, связанные с деятельностью предприятия, есть. Попытки их решить предпринимались неоднократно. Например, совсем недавно рассматривался вопрос о предоставлении большого займа Мирового банка для решения проблем, связанных с выбросами БЦБК. Но, поскольку сменился собственник, этот вопрос был быстро свернут, и экологические инвестиции на комбинат не поступили. Кто в этом виноват, сказать сложно. Может быть, свою роль сыграли какие-то объективные причины, и нас не устроили экономические показатели данного проекта. А может быть, собственникам не захотелось быть прозрачными и заниматься экологией всерьез.

Я не могу судить, насколько сегодня ситуация вокруг БЦБК связана с объективным ухудшением экологических показателей. Безусловно, проблема эта есть, и ею надо заниматься. В том числе, путем внедрения замкнутой системы водопользования на предприятии. Комбинат нуждается в серьезной модернизации.

Не стоит забывать о том, что Байкальская проблема носит еще и международный характер. Ситуация вокруг Байкала беспокоит мировое сообщество, и, безусловно, интересы международных организаций связаны с тем, чтобы максимально снизить промышленное воздействие на этот уникальный природный объект. В этой связи существуют возможности привлечения льготных кредитов и грантов. На Байкальском ЦБК можно реализовать грандиозный инвестиционный проект. Но, похоже, что эти возможности мы не очень стремимся использовать. Может быть, сегодняшнее активное обсуждение темы Байкала и ЦБК послужит шагом в направлении более внимательного рассмотрения инвестиционных инициатив. Если у предприятия не хватает собственных средств на модернизацию, можно найти внешние источники инвестиций. Было бы желание.

Мне сложно комментировать ситуацию с предъявлением претензий к БЦБК по поводу нелицензированного сброса в озеро Байкал сточных вод. Сама процедура выдачи лицензии и нормирование выбросов и сбросов предполагает некоторую поэтапность. То есть, если сбросов слишком много, то должен быть предусмотрен план снижения загрязнения. Если предприятие не демонстрирует динамики снижения выбросов, нормативы могут быть пересмотрены, а природоохранные требования к предприятию — ужесточены. Может быть, для Министерства природных ресурсов России существуют объективные основания для предъявления претензий к Байкальскому ЦБК. Но вполне возможно, что здесь имеют место и вопросы передела собственности. Еще раз хочу подчеркнуть, комплексность проблем, связанных с комбинатом — экономических, экологических, передела собственности — не дает возможности сегодня выделить то, что имеет главенствующее значение.

Например, мало говорят о существенном загрязнении воздуха выбросами БЦБК. Боюсь, что никто всерьез этой проблемой не занимался. Например, существует и широко применяется в мире, и в России в том числе, методология оценки рисков от загрязнения атмосферного воздуха для здоровья населения, качества окружающей среды и экосистем. Во многих регионах России такие исследования проводились, их результаты позволяют давать практические рекомендации о том, как улучшить состояние окружающей среды с наименьшими затратами и с наибольшим эффектом от вложенных инвестиций. Но я не слышал, чтобы подобное исследование проводилось в районе расположения Байкальского ЦБК.

Дальнейшая судьба ЦБК может развиваться по двум сценариям. Во-первых, конечно, можно его закрыть. Не будет сбросов и выбросов. Но будут потеряны рабочие места, существенно ухудшится экономическая ситуация в регионе.

Во-вторых, можно комбинат перепрофилировать и радикально изменить воздействие этого предприятия на окружающую среду. Это требует существенных инвестиционных вложений. Но даже самые серьезные суммы для решения этой проблемы можно найти, учитывая ее международное значение.

Но есть еще один момент. Дело в том, что загрязнением Байкала занимается не только БЦБК. Огромное влияние оказывают другие промышленные предприятия, расположенные в соседних регионах по течению рек, впадающих в Байкал. Будут ли решаться проблемы внешнего загрязнения, каким способом, что выгоднее — сократить загрязнения, поступающие в Байкал с речными водами, или решать только проблему Байкальского ЦБК — мне не очевидно. Вероятно, есть дешевые меры, позволяющие снизить загрязнение Байкала вне этого района.

Между тем, конечно, БЦБК требует к себе повышенного внимания. И если собственников предприятия, а также руководителей природоохранного органа устроило бы решение с крупными инвестициями в это предприятие, мне кажется, это стало бы хорошим примером для всех и продемонстрировало, что в России чистое производство возможно. У сегодняшних российских промышленных предприятий с точки зрения их экологических показателей довольно негативное реноме. Байкальский ЦБК — только частный случай. Аналогичные, и даже гораздо более угрожающие экологические проблемы можно наблюдать практически во всех крупных промышленных центрах страны. Сможем ли мы показать, пусть на примере БЦБК, что отношение к экологии в России наконец становится серьезным, что мы способны решать острые природоохранные проблемы, а не "перераспиливать" активы предприятий — очень большой вопрос, ответ на который, к сожалению, часто остается негативным.

Виктор Данилов-Данильян полагает, что руководство Байкальского ЦБК вынуждают отвечать за дурное экологическое наследство, накопленное за 40 лет существования комбината.

Виктор Данилов-Данильян

— Хочу отметить, что у нас в стране полностью отсутствует мониторинг источников загрязнения, а служба экологической экспертизы в Российской Федерации, по сути, уничтожена законодательно — с 1 января 2007 года. В 2000 году экологическое ведомство было упразднено, а функции природоохраны переданы Министерству природных ресурсов. Бывший министр Борис Яцкевич ликвидировал районное звено экологического контроля, объявив, что эти функции передаются субъектам Федерации. А из субъектов в лучшем случае 20 нашлось таких, которые захотели и были в состоянии их выполнять.

Мы пребываем в состоянии даже не экологического варварства, а экологической шизофрении. У нас абсолютная экологическая безответственность. То, что Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат и в его нынешнем виде (а хлорирование там практически прекратилось) оказывает колоссальное негативное воздействие на экосистему Байкала, ни у кого не вызывает сомнения. Но для того, чтоб об этом говорили поменьше, МПР ухитрилось года три назад закрыть Институт экологической токсикологии в городе Байкальске. Его можно, конечно, было бы закрыть, если б на Байкале ситуация нормализовалась. Но ситуация продолжает оставаться очень тревожной. Состояние прибрежных зон местами просто безобразное, это вина туристов. Никакой систематической работы не ведется. Все очистные сооружения Байкальска "висят" на комбинате, из-за этого БЦБК оказывается несвободным даже в выборе технологических решений. Передавать все это некому и некуда, денег нет. Когда люди хотят хоть что-то сделать, им начинают мешать. Есть ведь проект, и под него есть деньги у нынешних владельцев, например, для перехода на замкнутую систему водопотребления, чтоб сброса не было вообще. Но внедрить эту систему им не дают. Я не знаю, кто и почему. Может быть, кто-то заинтересован в чем-то совсем другом. У нас все бывает, возможно и это…

В 1990-е годы желание изменить ситуацию на Байкале имелось, но денег на реализацию необходимых мер не было. В те годы уже принималось решение о перепрофилировании БЦБК, работала Байкальская правительственная комиссия. От этого был определенный толк, но было и полное безденежье. Начиная с 2000 года у нас деньги есть, но ничего не делается.

Почему БЦБК должен думать о том, что будет со сточными водами города Байкальска, после того как комбинат перейдет на замкнутую систему водопользования? Об этом, наверное, должны думать региональные и федеральные власти, если озеро Байкал — объект мирового значения, внесенный в список культурного и природного наследия ЮНЕСКО. Очевидно, что федеральный центр и регион должны принять существенное участие в финансировании мер по прекращению загрязненных сбросов в Байкальске. Но дело не только в этом: на БЦБК накоплены огромные запасы отходов за все годы работы комбината, так называемое окорье (содранная с древесины кора, которая не идет в производство). Она гниет в хранилищах. Образующиеся яды (именно так!) поступают в подземные воды, через подземный сток в Байкал попадает фенол и еще масса всяких веществ. Необходимо навести порядок в этих хранилищах, есть даже проекты утилизации накопленных отходов. Но счет должен предъявляться никак не нынешним владельцам комбината. Речь идет о так называемом дурном экологическом наследстве. И это уже забота федерального уровня.

Если БЦБК перестанет оказывать значимое воздействие на окружающую среду, то он может существовать и дальше. Можно привести в порядок и пресловутую электростанцию, которая там есть, только деньги нужны. Можно запустить замкнутую систему водопользования. Я не вижу большой разницы между производством кока-колы и безопасными технологиями производства целлюлозы. Этим нужно заниматься и смотреть подробнее. Но я прекрасно понимаю, что модернизация того производства, которое там сейчас есть — не полное перепрофилирование, а именно модернизация — вполне возможна. Конечно, это будет другая целлюлоза, более дешевая, менее высококачественная, но производство для Байкала станет более безопасным. Абсолютно безопасного производства вообще не бывает. Относительной безопасности добиться можно. Это все стоит не каких-то космических денег, а вполне подъемных. Было бы желание и понимание проблемы. Но этого нет. И то, что эта проблема не решена за 8 лет бюджетного профицита — национальный позор.

Оксана Ковалева