«Есть вещи, которые являются пределом нашего созерцания»

9 марта состоялся методологический семинар «К понятию социального-2. Так как же все-таки определить "социальное"», организованный Лабораторией экономико-социологических исследований ГУ-ВШЭ. Добавлена видеозапись

Многосерийность нынче в моде. У зрителей возникает привыкание к главным героям и поворотам сюжета, и в определенный день и час они как завороженные оказываются в том месте, где героев и сюжет можно наблюдать. Вторая серия методологического семинара о социальном собрала гораздо большую аудиторию, нежели серия первая.

В многосерийных фильмах каждая серия начинается с краткого пересказа содержания предыдущих. Поэтому первый проректор ГУ-ВШЭ Вадим Радаев выступил в качестве «закадрового голоса» и еще раз напомнил основную задачу семинара — попытаться дать операциональное определение социальному, то есть, не просто поговорить о понятии, а буквально его определить, разложить на составные элементы. Вопрос этот предельно конкретный, потому неудобный. И теоретики, и эмпирики последовательно и аргументировано на него отвечать отказываются. Формулировки отказа разнятся от «нам не нужно определять понятие социального» до «нам не нужно само это понятие».

По версии В.Радаева, содержание первой серии семинара можно изложить в следующих семи пунктах:

1. Социальное — это философская категория, отличающая все человеческое от природного. Пытаться определить философское понятие в рамках социологии бессмысленно.
2. Социальное — это антитеза индивидуализму. Иными словами, понятием «социальное» обозначаются не модные нынче понятия «социум» и «общество».
3. Социальное в социологии определяется по-разному. Социология — это мультипарадигмальная наука и не нужно пытаться найти единое понятие.
4. Социальное не нуждается в определении, ведь что такое социология, все равно нельзя объяснить. Понять это можно только практикуя социологию и мысля социологически.
5. Социальное — это смысловое. То есть социология занимается социологической интерпретацией любых событий и явлений.
6. Социальное — это значимое для нас. Социология должна изучать проблемы общества и социальной политики.
7. Общие определения в социологии не нужны — они только мешают работать. И не нужно пытаться связать социологию теоретическую и практическую, так как общие теоретические рассуждения не нуждаются в фактах, а эмпирическим фактам теория тем более не нужна.

Пока «закадровый голос» суммировал содержание предыдущей серии, профессор кафедры общей социологии ГУ-ВШЭ, главный научный сотрудник Института социологии РАН Владимир Ядов нетерпеливо ждал своей очереди войти в кадр. Казалось, он уже знает, чем закончится сериал о социальном. Как только сюжет перетек из прошлого в настоящее, В.Ядов мгновенно выдал определение социального, обозначив его как взаимодействие между людьми. «И пусть кто-нибудь приведет мне пример теории, в которой взаимодействие между людьми — это не социальное», — вызывающе предложил В.Ядов.

Многим показалось, что на этом семинар можно было бы и закончить, ведь цель достигнута — определение дано. Но эту надежду убил ординарный профессор ГУ-ВШЭ Александр Филиппов, выступив в привычной для себя роли энциклопедиста. Оказалось, что признанные классики социологии Э.Дюркгейм и Ф.Теннис отказывались рассматривать некоторые отношения как социальные. Особенно отчетливо этот отказ выражен в ранних работах Тенниса, когда он не считал конфликты между людьми социальным явлением.

Доцент кафедры экономической социологии ГУ-ВШЭ Ольга Кузина и старший преподаватель кафедры экономической методологии и истории ГУ-ВШЭ Иван Болдырев высказали схожие позиции, что не нужно общих определений и «жестких сцепок» между теорией и практикой. И нет ничего страшного в том, что практики используют двадцать пять разных теорий в своих исследованиях.

А.Филиппов возразил тем, кто считает, что теоретическая социология оторвана от эмпирической и не имеет ничего общего с реальностью. Он напомнил собравшимся, что классики социологии занимались не только философскими рассуждениями, но и совершенно конкретными исследованиями. Тот же Ф.Теннис изучал проблемы алкоголизма в отдельно взятой немецкой земле. Позицию И.Болдырева, что не может быть одной социологии, А.Филиппов поддержал, — ведь «сколько больших социологов, столько и крупных социологических теорий». И в этом ракурсе настойчивые попытки режиссера сериала В.Радаева найти операциональное определение социальному можно рассматривать как желание создать метапарадигму. От этих «обвинений» В.Радаев «открестился». «Если рассматривать разные социологические теории как острова в океане, то я вовсе не хочу заасфальтировать водную гладь между ними. Я пытаюсь построить между этими островами мосты, пусть даже не очень прочные», — образно объяснил свой художественный замысел режиссер.

Продолжая «нацеленный на эстетическое удовольствие слушателей» монолог, г-н Филиппов сравнил разные виды социального с разными цветами. «Рассматривая цвета, мы просто видим синее или красное и отказываемся видеть, что за этим стоят разные частоты колебания электромагнитных волн, — завораживал аудиторию А.Филиппов. — Есть вещи, которые являются пределом нашего созерцания, поэтому важно вовремя остановиться в своих попытках разложить социальное на более мелкие элементы. Когда мы обращаемся к вопросу о том, что такое социальное, мы интуитивно усматриваем феномены порядка. Эти нередуцированные феномены прядка устроены таким образом, что социальное само себя отличает от несоциального».

Этот монолог А.Филиппова вызвал бурю негодования В.Ядова, который отказывался признавать за социальностью способность к саморазличению и самовоспроизводству. Далее последовал диалог с «невоспроизводимой игрой слов», но сюжет неожиданно повернул в другую сторону, когда в кадр вошла директор по академическому развитию ГУ-ВШЭ Мария Юдкевич.

Она призналась, что, будучи представителем лагеря институциональных экономистов, во время социологической дискуссии мысленно зачеркивала слово «социальное» и вставляла слово «институциональное». Момент, когда такое замещение станет невозможно, так и не настал, тогда М.Юдкевич и решила поделиться с социологами наработками институциональных экономистов. По ее словам, лучше всего проблему определения институтов решают те экономисты, которые занимаются эмпирическими исследованиями влияния институтов на экономический рост. Как только экономист понимает, какую задачу он собирается решить при помощи понятия «институт», он очень быстро операционализирует это понятие. Ну и, конечно, не следует забывать, что «широта определения понятия обратно пропорциональна его полезности».

М.Юдкевич призвала социологов подумать о том, какую задачу они хотят решить с помощью определения «социальное»? Но тут же предостерегла от соблазна с помощью этого определения отделить то, чем занимается социология, от того, чем она не занимается. «Ведь если вы придумаете что-нибудь «крутое», что социальным не является, то вы потом жизнь положите, чтобы доказать, что это все же социальное, — предсказала М.Юдкевич. — Примеры тому уже есть — хотя бы экономическая социология».

В.Радаев не смог не попросить М.Юдкевич дать определение «института». М.Юдкевич ответила без запинки «институт — это набор формальных и неформальных правил, механизмы принуждения и информационные ограничения, которые способствуют или тормозят применение механизмов принуждения выполнения правил».

Коллегу поддержал еще один представитель институциональных экономистов ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов. Он пояснил, что современные экономисты работают с понятием признаков институтов. Например, силу или слабость прав собственности они определяют по количеству исков в суде. Но не следует забывать, что как только мы начинаем искать факты, подтверждающие нашу теорию, мы эту самую теорию «огрубляем». «Мы слышим топот и думаем, что это слон, а потом считаем, сколько раз мы услышали топот, и делаем выводы про слона» — это образное выражение институционалиста Я.Кузьминова очень верно и для социологов.

Эту мысль развил заранее зарезервировавший себе роль в финальном эпизоде А.Филиппов.

Он привел фееричный пример того, что не всегда факты иллюстрируют какую-либо теорию. Это история девушки из США, которой на всю сумму медицинской страховки были выписаны презервативы (девушка была абсолютно здорова, а определенную сумму непременно нужно было израсходовать). И долго потом светлые умы социологии могли биться над феноменом резкого роста потребления презервативов в отдельно взятом городском районе. И нам не сложно нафантазировать, какие теории могли развиться из этого случайного факта, не имеющего ничего общего с социальной реальностью.

«Социолог начинается там, где он не доверяет ни одной цифре, где он продирается сквозь факты и докапывается до истины, — резюмировал А.Филиппов, — и в этом смысле нет никакой разницы между теоретиками и эмпириками».

Казалось бы, на этой мажорной ноте можно было бы и закончить вторую серию, или даже весь сериал «про социальное». Но пытливый ум режиссера не позволил ему не обратить внимание зрителей на тот факт, что экономист Мария Юдкевич без запинки определила понятие института. И понятие это единое в рамках институциональной экономики, хотя экономическая теория вообще и институциональная экономика в частности ничуть не менее мультипарадигмальная наука, чем социология. «Так почему же в социологии не получается сделать то же самое — определить понятие «социальное» более или менее согласованным способом?»

Елена Новикова, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Никиты Бензорука

---

Материалы первого методологического семинара «К понятию социального»:

• «Об этот камень можно споткнуться» - репортаж с первого методологического семинара «К понятию социального»
• «Не споткнуться бы» - комментарий декана факультета социологии ГУ-ВШЭ Александра Чепуренко к дискуссии о понятии социального
• «Камень, который отвергли строители» - комментарий ординарного профессора ГУ-ВШЭ Александра Филиппова к дискуссии о понятии социального и о базовых проблемах социологии

Видеозапись семинара «К понятию социального-2. Так как же все-таки определить "социальное"»